Сгоревшие дома, сгоревшие поля и никакого хозяйства.
В 2024 году, по данным МЧС, из-за лесных пожаров пострадало четыре населённых пункта и около 50 жилых домов, а из-за палов сухой травы — 99 населённых пунктов и 537 домов. Примерно такое же соотношение сохраняется на протяжении как минимум нескольких последних десятилетий. Чаще всего огонь переходит с природных территорий на поселения и инфраструктуру именно во время массовых весенних пожаров, когда горит сухая трава на безлесных пространствах, в основном на заброшенных землях сельскохозяйственного назначения.
Почему эти земли оказались заброшенными?
В основном потому что благодаря научно-техническому прогрессу современное сельское хозяйство способно получать многократно большие урожаи с ограниченной площади лучших земель. Например, средняя урожайность зерновых (занимающих основные площади сельхозземель) за последнее столетие увеличилась более чем втрое. Каких-то полвека назад, когда площади пашни в России были максимальными, страна (тогда — СССР) была вынуждена ежегодно импортировать десятки миллионов тонн зерна, в основном из США и Канады.
В наши дни, когда примерно ⅙ часть бывшей пашни оказалась заброшенной (в основном худшая, наименее плодородная или неудобная для обработки), страна, наоборот, экспортирует десятки миллионов тонн зерна, а два последних урожая вообще оказались рекордными в истории. То есть эти заброшенные земли просто не нужны для прежних целей, а те, которые нужны, по-прежнему используются.
Конечно, есть и другие причины «забрасывания», но эта —главная и достаточная, чтобы большинство этих земель никогда уже не вернулось в сельскохозяйственный оборот.
Почему они не используются для других целей, например, для лесоводства?
В основном — потому что это прямо запрещено действующим законодательством. Земельный кодекс РФ вообще не предусматривает ни существование лесов на землях сельхозназначения, ни возможность использования этих земель для лесоводства. А специальное постановление федерального правительства по лесам на сельхозземлям, хоть теоретически и подразумевает, что такие леса есть и могут как-то использоваться, создаёт непреодолимые для большинства фермеров и сельхозпредприятий барьеры. Да и разрешение на лесоводство большинство правообладателей земельных участков могло получить только до 1 октября 2023 года. Теперь, если правительство не передумает, это право они потеряли навсегда.
Однако у Минсельхоза есть мечта — всё-таки вернуть все эти земли в сельскохозяйственный оборот, и ради этой мечты он никак не соглашается, чтобы их использовали каким-либо другим образом. Кстати, возвращать их получается очень плохо: за 2016–2022 годы в сельскохозяйственный оборот было вовлечено 12,32 млн га сельхозугодий, но при этом площадь неиспользуемых лишь увеличилась с 31,73 до 31,82 млн га. Но от своей мечты министерство не отказывается.
Почему заброшенные сельхозземли постоянно горят и представляют такую угрозу?
Причин несколько. Во-первых, открытые пространства с большим количеством сухой (по весне) травы и бурьяна — это очень пожароопасные территории. Именно по ним огонь может разноситься ветром с максимально возможной скоростью на многие километры, а иногда и на десятки километров.
Во-вторых, если эти земли никак нельзя использовать и они никак не вовлечены в социально-экономическое развитие сельских территорий, значит никто особенно и не заинтересован в их охране, в том числе от огня. Всем просто всё равно, что они горят.
В-третьих, если за лес на сельхозземле серьёзно наказывают (а за само существование леса можно получить штраф до 700 тысяч рублей, и землю могут просто отобрать), то собственники стремятся любым возможным способом от такого леса избавиться. А самый простой и дешёвый способ — это просто сжечь молодую древесную поросль вместе с сухой прошлогодней травой. Официально жечь нельзя, но официально никто и не жжёт, а если оно вдруг «само сгорело», то, как говорится, «нет леса — нет штрафа».
Как это можно быстро изменить?
Очень просто: для начала просто перестать «кошмарить» людей за растущие на их земле леса, не подвергать их разорительным для любого фермерского хозяйства или небольшого сельхозпредприятия штрафам, не отбирать землю за то, что на ней растут деревья. Это можно сделать практически моментально — достаточно поменять пару постановлений правительства.
Затем можно упростить правила использования сельхозземель для лесоводства в интересах сельскохозяйственных организаций и фермерских хозяйств. Так делается во всём мире, и, кстати, такой подход существовал и в СССР в колхозных и совхозных лесах, и в России в 90-е годы. В идеале можно ещё и субсидировать развитие сельского лесоводства, особенно в Нечернозёмье, где оно может быть главным работодателем и источником средств к существованию для большой части сельского населения. И тогда вместо нынешних мотивов к сжиганию самовольно вырастающих на сельхозземлях лесов появится серьёзная мотивация к тому, чтобы эти леса беречь и рационально использовать. Другого столь же эффективного способа победить массовые ландшафтные пожары на заброшенных землях просто нет.
Фото на обложке: Денис Синяков
Поддержите независимое экологическое движение в России
Стране необходимы независимые эксперты и природоохранные организации, которые могут дать независимую оценку экологическим происшествиям и решениям властей. «Земля касается каждого» — один из таких проектов. Оформляя регулярное пожертвование, вы вносите неоценимый вклад в развитие природоохранного движения в России.