Публикуем интервью с создателями фильма «Огненный лис» Анной и Дмитрием Шпиленками
Кроноцкий заповедник — одно из самых горячих и удивительных мест планеты, часть Тихоокеанского огненного кольца, где находится большая часть действующих вулканов и происходит множество землетрясений. Именно здесь разворачивается трогательная история лисёнка Ветра, который из запуганного зверька стал настоящим героем огненной земли. Здесь он встречает лису Лаву, долго добивается её внимания, и, наконец, ему это удаётся! Вместе они строят семью, обзаводятся потомством, но… будет ли у этой истории хэппи-энд, когда вокруг, в дикой природе так много опасностей?
Эта история — настоящий и неподдельный рассказ о том, как на заповедной Камчатке живут лисы, которые, кажется, очень похожи на нас — людей. Они тоже любят, ненавидят, заботятся и ревнуют. Среди этих харизматичных зверей есть как порядочные семьянины, так и беспечные «холостяки».
Обо всём этом и о том, как создавалась картина «Огненный лис» мы поговорили с Анной и Дмитрием Шпиленками, создателями фильма, которые прожили с этими чудесными героями целых 26 месяцев и, кажется, выучили все их повадки наизусть.
«Я уже тогда был влюблён в заповедную природу, а её проблемы мне очень откликались»
— Дмитрий, первый вопрос для вас: если я не ошибаюсь, вы больше четырех лет работали в составе оперативной группы в Кроноцком заповеднике. Как так случилось, что режиссёр вдруг начал бороться с браконьерами?
Дмитрий: Когда я приехал в 2006 году на Камчатку и попал в Южно-Камчатский заказник, там был настоящий разгул браконьерства. Многие сотрудники считали, что с этим ничего сделать нельзя — настолько была напряжённая ситуация. Это действительно были не шутки. Как-то я встретил семью волонтёров в Долине гейзеров, у них родственник пропал на Курильском озере. Они пошли в милицию, но там, когда услышали, что родственник поехал на Курильское, махнули рукой и сказали: «Даже не ищите».
Я уже тогда был влюблён в заповедную природу, а её проблемы мне очень откликались, и пришлось делать выбор — писать какие-то посты в блогах или ехать туда, на место. Я на четыре года отложил камеру, потому что невозможно было работать в поле и снимать одновременно. Но возможность наблюдать за дикой природой и не снимать, когда этого очень хотелось, выработали огромное терпение и желание снимать сложные и эмоциональные проекты, снимать фильмы с большим пониманием проблемы.
Анна: Вообще нужно сказать, что у Дмитрия образование «режиссер кино и телевидения», и он всегда занимался кино, просто он из специфической семьи, где люди занимаются вот таким природоохранным делом [прим. автора: Игорь Шпиленок — фотограф-натуралист, первый директор заповедника «Брянский лес», Тихон Шпиленок — природоохранный специалист, с 2009 по 2016 — директор Кроноцкого заповедника, Пётр Шпиленок — природоохранный специалист, директор «Кроноцкого заповедника» с 2017 по 2022 год]. Фильмы — это возможность донести до зрителя нашу любовь к Камчатке, поделится своим восхищением от общения с природой Кроноцкого заповедника.
— Анна, а на каком этапе вы влились в эту работу? Что подтолкнуло вас к этому?
Анна: У меня совсем другой бэкграунд, я историк по образованию. В тот момент, когда я встретила Дмитрия, я работала в университете в Москве, и моя жизнь, как мне казалось, течёт очень спокойно и размеренно, и всё по плану. Но у меня было ощущение, что я хожу на работу каждый день, и это никому ничего не даёт.
Вообще-то мы с Дмитрием земляки. Я просто знала о нём, знала о том, что он начинает новый проект и через журналистку, общую знакомую, написала Дмитрию, который искал волонтёров. Я подключилась на этапе постпродакшена фильма по Нерке и одновременной подготовки к съёмкам по лисам. Сначала я начала заниматься каким-то визуалом, отрисовывать логотипчики, шеврончики, потом начала искать деньги на фильм. Это было тяжело, первые несколько заявок на гранты я не получала, расстраивалась. В 2020 году мы вдвоем с Дмитрием поехали в первую экспедицию.
«Лисы такие харизматичные, умные, с яркими характерами, и они не хотят меня съесть»
— Скажите, а вы помните тот день, в который вы решили, что вам обязательно нужно снять документалку про лис?
Дмитрий: Фильм о лисах — это мечта, которая зародилась давно. Работа в оперативной группе предполагала очень близкое наблюдение за животными. Мы месяцами жили в палатках и следили за ними. С лисами было много смешных историй. Однажды Анатолий Лазаренко, [прим. автора: Один из членов оперативной группы по борьбе с браконьерами] пошёл искупаться в речку, куртку оставил на берегу. Прибежал лис, схватил его куртку — и бежать. А там все документы, паспорта. Куда деваться? Толик побежал за лисом, а тот куртку не отпускает и бежит с ней на огромной скорости. Пробежал 1,5 километра, наверное. Куртку, наконец, удалось у лиса вытащить, вот только оказалось, что они прибежали в очень медвежье место. И вот он, голый, стоит с одной курткой и удостоверениями, что он оперативник, а вокруг медведи. Сколько он натерпелся страха!
Жизнь в очень близком соприкосновении с лисами не оставила нам выбора. Мы уже не могли не снять этот фильм, потому что мы восхищены ими, любим дикую природу. К тому же лисы — это самый замечательный проводник в мир дикой природы, к которому есть искренняя симпатия.
«Первой картиной о Камчатке был фильм о медведях — слишком для меня прямолинейных животных, чтобы полюбить их всем сердцем. Лисы, напротив, харизматичные, умные, с яркими характерами, каждую минуту готовые тебя обхитрить, и, как я часто шучу, они не хотят меня съесть. Задолго до начала проекта я понимал — потребуется несколько лет, чтобы история о лисах получилась настоящей и правдивой. В первую экспедицию-разведку я отправился в 2019 году, в 2020-м стартовали съёмки. Тогда мы провели в дикой природе семь месяцев. Год спустя решились на девять месяцев кино-наблюдения, от зимы до зимы»,
— фрагмент книги Дмитрия Шпиленка «Камчатка. Рассказ в лисах».
— В фильме говорится, что «Огненный лис» снимался три года в течение трёх экспедиций общей протяженностью в 26 месяцев. Расскажите, почему так долго?
Дмитрий: Очень важно пропустить историю через себя. Многие могут подумать, что возможно приехать и за неделю или за месяц всё снять. Но для этого нужна огромная любовь и терпение. И для понимания природы нужно быть в каком-то симбиозе с ней. Работа в оперативной группе — это очень жёсткий способ включения, но действенный. У нас в России огромное количество вызовов, для которых действительно нужна искренняя помощь молодёжи — и заповедникам, и всем ООПТ. В таких, иногда экстремальных ситуациях, «на острие» появляется чувство, насколько природа хрупкая и насколько важно наше вовлечение.
Такие фильмы крайне сложно снимать очень быстро. Это как вино делать — если вы быстро собрали и вышли за первый год — это всё будет такого, непонятного вкуса.
В первые два года у нас вообще не шли съёмки. Но мы всё равно видели лис, и даже простое наблюдение за ними восполняло батарейку.
Анна: Иногда приходилось неделями мокнуть под дождём и снегом, чтобы поймать эти секунды. Две минуты эпизода с ливнем мы снимали две недели. Мы ходили и ждали, мокли.
— А что не получалось в первые два года?
Анна: Параллельно мы снимали несколько лисьих семей — таких красивых, харизматичных — но у них постоянно что-то случалось. У них то волк пришёл, то рысь пришла, то у них щенки все погибли каким-то нереальным образом. Это недетский фильм, история оборвалась, сразу 18+.
Дмитрий: Изначально мы приехали снимать историю Лавы и Тайсона. Потом лис пропал, и мы долго не знали, что появился Ветер, потому что он даже на фотоловушки умудрялся не попадать, настолько был пугливый. Мы нашли другую потрясающую семью на Тихом океане — там были такие красивые ритуалы ухаживания, отец-лис такой заботливый, оберегал свою семью. Как они между собой миловались — вот чего нет в нашем фильме. Мы это все наблюдали и видели. Но как только поставили там ловушки, приезжаем и смотрим — он один. Стали отсматривать материалы, оказалось, появилась волчица. Что произошло дальше — мы не знаем, это дикая природа. И вот такие неудачи нас преследовали и с другими семьями.
И опять мы возвращались к нашему неудачнику, тогда очень пугливому Ветру, и снимали его, потому что с этими семьями ничего не получалось. Вы бы пошли на фильм, где главный герой постоянно убегает от всех и всего? Но мы не предполагали, чем всё это закончится. Мы и на третий год рассчитывали на другую семью, и там тоже не сложилось. И опять мы вернулись, а тут уже не совсем неудачник.
— Получается, лисы влюбили вас в себя! Когда я смотрела фильм, то удивлялась, насколько Лава и Ветер похожи на нас, на людей, которые сталкиваются с теми же проблемами. Действительно ли между животными могут быть такие сложные отношения?
Анна: Да, и животные испытывают сложные эмоции и сложные чувства. Это же биологический факт, что они любят в своём понимании, привязываются, они могут жертвовать собой, они злятся, конкурируют, ревнуют и даже впадают в депрессию. Мы просто об этом не задумываемся.
Дмитрий: У лис вариативность поведения очень широкая. Мы одинаково восхищаемся всеми лисами, за судьбами которых следим. Есть среди них харизматичные лидеры и примерные семьянины, нерешительные тихони и завзятые хулиганы. У каждой свой особенный характер! Например, в 2019 году мы познакомились с харизматичным лисом Марсом.
«Хозяин норы — яркий, харизматичный лис Марс. Когда он впервые увидел человека, деловито побежал навстречу: пришлось уступать тропу! Марс всегда появлялся, словно из-под земли. Он прекрасный охотник, с равным успехом добывает грызунов, рыбу и птиц, смело переплывает реки»,
— фрагмент книги Дмитрия Шпиленка «Камчатка. Рассказ в лисах».
Дмитрий: Марс жил на побережье Тихого океана. Он настолько любил и так кормил свою семью, что лиса, кажется, постоянно в пищевой коме лежала счастливая возле норы, ничего не делала. А лис во всю детьми занимался — и учил их охотиться, и развлекал. Этот лис даже собрал коллекцию ботинок, которые выбрасывает прибой, и придумал из них специальные игрушки для детей. И, когда он увидел ботинки на мне, было ощущение, что он подумал: «А у меня нет такого в коллекции! Деткам же это пригодится!» Потихонечку подкрался и попытался стащить с меня этот ботинок. После неудачной попытки лис убежал и на контакт больше не выходил, всегда держался на расстоянии. Но вот для детей такую игрушку притащить — он не устоял.
«Место съемок фильма — заповедная территория с особым охранным режимом, где на десятки километров вокруг нет людей. В эти края не ведëт ни одна дорога, и добраться сюда можно только на вертолëте или корабле. Но каждый день океан выбрасывает килограммы пластика. Дикие пляжи, где десятилетиями не ступала нога человека, изуродованы отходами цивилизации.
Мусор невозможно убрать: с каждым приливом он появляется вновь. По словам ученых, восемь из десяти предметов попадают в океан с суши. Бросая бутылку в Москве, Токио или Нью-Йорке, важно понимать, что этот кусок пластика рано или поздно попадет в Мировой океан, нанесëт угрозу не только морским обитателям, но и животным, обитающим на суше.
Лисы играют с мусором, разгрызают поплавки, глотают пенопласт. В выброшенных сетях заводятся мыши, и лисы, охотясь, попадают в смертельную ловушку. Трагические случаи нередки. Мы не в силах оградить животных от этой беды даже на заповедных территориях, которые защищены особым режимом от воздействия людей. Но у глобальной проблемы есть решение — оно в руках каждого из нас. Это осознанность и уважение к планете и нашим соседям по общему дому»,
— фрагмент книги Дмитрия Шпиленка «Камчатка. Рассказ в лисах».
Дмитрий: При этом среди лис есть и полные противоположности. У них всё ещё интереснее, чем у людей! Была одна история невероятная, когда лисовин пропал, лисы остались одни с лисятками, а год был неудачным — полёвок было крайне мало, и они объединились, чтобы сделать детский сад. На двух взрослых лис у них было 12 лисят. По всей видимости, родители уже не различали своих и чужих и просто заботились обо всех. И только у них всё начало налаживаться, как опять появился этот лисовин. Они поссорились, развели детей неправильно. Одна лиса надеялась, что он придёт и будет ей помогать, а другая думала, что ей. Но, нет, он потом опять исчез, пропал, и они, бедные, сами справлялись.
У нас, у людей, нет понимания, что настолько богата и великолепна дикая природа. Единственное — мы взяли на себя смелость немного интерпретировать их эмоции.
— Некоторые считают, что не нужно гуманизировать, очеловечивать животных. Как вы к этому относитесь? Образы Ветра и Лавы получились очень человечными.
Анна: Это просто перевод на наш человеческий язык их эмоций. Единственное предположение — это прошлое Ветер, потому что мы начали съёмки, когда он уже был взрослый. Он ненормально боялся медведей, ненормально. Это абсолютно очевидно, что у него был опыт с хищником.
Дмитрий: Да, биологи часто выступают против очеловечивания. На самом деле мы показали и передали эмоции, как всё есть на самом деле. Мы показали лишь малую часть этого удивительного мира.
Анна: Я надеюсь, что наш фильм — это первый шаг к тому, чтобы люди подумали, что они действительно очень похожи на нас.
Дмитрий: Хотя бы дали право любить. Потому что многие сейчас говорят: «Да что за розовые сопли, зачем? Номер 587 не может любить номер 738. Это у них просто инстинкты, души у них нет, имена называть не смеете».
Анна: Почему мы про людей тогда не говорим, что инстинкт размножения — это инстинкт. Мы это четко знаем, но мы называем это любовью.
Дмитрий: Мы с Анной дискутировали на эту тему. Я говорю, представь, если бы ещё какой-то вид существовал параллельно с нами, и они снимали бы научпоп про людей. Я представляю этот сценарий и думаю, каково бы нам было понимать и ощущать это.
— А имена для Лавы и Ветра это вы придумали, или их так зовут в заповеднике?
Анна: Ветер — это придумала тогда пресс-секретарь Кроноцкого заповедника Маша Воронцова. Он правда Ветер — постоянно убегает куда-то. А Лаву звали Пенелопа, потому что она его ждёт и ждёт, а Ветер бегает в тундре. А потом, когда мы уже фильм сложили, мы поняли, что она совсем не Пенелопа.
Дмитрий: Взрывной характер Лавы сыграл свою роль. Она всё это время была как вулкан, вулканом и осталась.
«В каждом из нас живёт маленький робкий лисёнок»
— Вы говорили, что очень много разных лисьих семей сняли. Почему вы остановились именно на Ветре? При каких обстоятельствах решили, что именно он будет главным героем?
Анна: Берясь за такой проект, надо понимать, что это дикая природа, это не вольер. Животные могут сместиться на другую территорию, их вытеснят конкуренты, такие же лисы, они могут погибнуть от хищника, могут погибнуть дети, а у нас цель — снять семейное кино с детьми, со щенками. Поэтому нам нужно сразу найти пару, у которой перспективно появятся щенки. И мы начинали параллельно снимать несколько семей, потому что каждая история может в любой момент оборваться. То, что история складывается именно вокруг Ветра стало понятно только на второй год съёмок,
Дмитрий: Нам очень повезло, что удалось от начала и до конца снять историю одного героя.
История Ветра понятна каждому из нас. Мы часто в себе сомневаемся, считаем себя хуже других, считаем себя недостойными чего-то, не верим в себя, а надо поверить. Потому что если у него получилось реализоваться, у него (!), в которого даже мы сначала не верили, то у нас точно всё получится, —
Анна Шпиленок
Обязательно берите с собой в кино детей, собирайте компанию друзей или идите всем классом! С 27 мая на билеты на «Огненного лиса» действует акция — все подробности здесь.
— Скажите, а кому вы больше симпатизировали — Лаве или Ветру?
Анна: Обоим! Мы за него очень болели, когда она его грызла.
— А кто-то сейчас следит за их судьбой? Известно, как у них дела?
Анна: В 2023 году нас уже не было, но инспектор, который живёт на этом кордоне, сфотографировал лиса, и это абсолютно точно наш Ветер. Мы их по лицам уже узнаем. У него ещё подбородок чёрный, особенность такая. Он был жив в 2023 году, всё у него хорошо.
Дмитрий: Мы в него верим. С такой харизмой и такой силой — с ним всё будет хорошо. Здесь мы даже не сомневаемся.
«Убрав заповедники, мы сразу отрезаем часть души»
— Какую главную мысль вы хотели донести этой кинолентой про огненных лис?
Анна: Одна из важных мыслей в фильме — у каждого должен быть дом, и дом даёт силы. В конце фильма Ветер говорит: «Это Камчатка давала мне силы и смелость, это она меня научила любить и восхищаться красотой. Моя огненная земля, мой дом». Понимание дома, что это очень важно для них тоже — мы это заложили. Поэтому фильм называется не «Ветер», а «Огненный лис», у него невероятная связь со своим домом, с природой, чего нам не хватает.
Дмитрий: Люди действительно живут без чувства природы, этот мир словно бы параллельно с нами живёт. Мы не понимаем его механизма. А это, между прочим, наша душевная составляющая. Убрав природу, заповедники, которые её берегут для нас, мы сразу отрезаем часть души. Это та ценность, о которой нужно рассказывать с детства.
— Вы снимали фильм в довольно непростых условиях — всё-таки это заповедник, особо охраняемая природная территория. Как удавалось минимизировать своё влияние на окружающую среду?
Дмитрий: У нас были профессиональные фотоловушки. В первый год медведь нам эту технику уничтожил. После нам сделали антивандальные боксы для фотоловушек. Они не нарушают ландшафт.
Или, например, съёмка с коптером. Что очень важно — нельзя форсировать события. Сейчас коптеры — это бич, они есть у всех, а дикие животные к этому не приспособлены. У них стресс и паника — куда бежать? И здесь мы смотрели по реакции — как только лис или кто-нибудь из животных поворачивает голову, всё, табу. Мы сразу отлетаем на несколько метров и, на сколько хватает батарейки, мы просто наблюдаем, не двигаясь. Позже, мы уже знаем расстояние и пытаемся его сократить. К тому же, снимало всего два человека, поэтому и понадобились годы.
— Было ли какое-то желание помочь лисам?
Дмитрий: Здесь любое вмешательство может быть фатальным. Мы всегда всем рассказываем, что такое наша жалость и к чему она приводит. Вы где-то в парке или за городом увидели лисёночка, покормили его. Лисёночек привык, пошёл к людям в деревню просить еду. Если в деревню пришла лиса, с большой вероятностью местные жители посчитают, что она бешеная, и застрелят. С медведями ещё хуже.
Анна: Подкормка медведя означает гибель человека.
Дмитрий: Он быстро привязывается, так же подсаживается, у него появляется эта цепочка «человек-пища». Он приходит к людям, в какой-то момент не получает пищу и убивает человека. В итоге это заканчивается отстрелом и самого медведя. То есть любая наша жалость губительна.
Есть мода на лисят, которых заводят в квартире как домашних животных. Во-первых, это нарушение закона. Во-вторых, представьте себе, мы наблюдали, как лиса в день пробегает десятки километров. А когда её закрывают в маленьком вольере или в квартире, она начинает страдать и издавать необычные звуки. Она плачет и показывает, что «Я так не могу уже жить», а люди умиляются, снимают и делятся этим.
Анна: Наш фильм — о том, что природа — и есть ты. У них есть дом свой, не трогайте его. Наша задача, если мы считаем себя видом, превосходящим все остальные, позаботиться о других.
— Что меня ещё очень удивило — это звук. Скажите, вы сами его записывали?
Анна: Да, сами. К сожалению, ни в одной фонотеке нельзя найти звуки лисят. Их темп и палитра звуков, как они общаются, различается очень сильно. Там десятки звуков, и они меняются каждую неделю. У нас записано, как они зовут, как они злятся, как они плачут, как мама его вылизывает, а он недоволен или недоволен, что мышку ему не дают — это разные звуки.
— Как, на ваш взгляд, кинематограф может помочь сохранить самые ценные уголки нашей природы?
Дмитрий: Вот пример. В 2018–2019 годах в Кроноцком заповеднике пытались сделать рыбовод. К счастью, планы не реализовались, но наши фильмы — это в том числе реакция на эти события.
Мы начали думать, что делать? Что может помочь защитить природу? Пришло понимание, что нужно сделать какой-то большой проект, фильм, который трогал бы сердца, потому что в будущем обязательно будут повторяться такие попытки. Может быть, это единственная возможность как-то эти места сохранить — влиять на людей, которые в будущем будут принимать решения — на детей. Надежда вся на детей, что они завтра будут принимать решения о судьбе заповедников, о судьбе дикой природы. И вот они будут уже делать это сердцем.
— Как быть с теми, кому не хватило научно-популярной составляющей?
Анна: Мы, предвидя такую потребность издали образовательное приложение. Работу написала Анна Ячменникова, крупный специалист по псовым в России. Она биолог, полевой зоолог, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова РАН. Здесь есть все ответы на вопросы про лис и про заповедники, почему они так нужны. Бумажную версию этого издания мы сейчас распространяем по школам, заповедникам — бесплатно. В электронном виде опубликовали в открытом доступе для всех.
Дмитрий: Получается вот эта эмоциональная связка, о которой я мечтал. Есть эмоциональный фильм, который затрагивает сердца. Потом появляются вопросы — и ответы на них есть в этом приложении.
«Надо верить в маленького лисёнка!»
— Может быть у вас есть творческие планы, которыми вы можете поделиться?
Анна: Мы уже задумали новый проект. Рабочее название «Ухтышка. Косолапая история». С этой идеей про мишек мы хотим реализовать тот подход, который на лисах нащупали. Зрители его хорошо принимают, отзываются душой и сердцем, и эмоциями.
— Отлично, мы будем очень ждать! Скажите, а все те интересные истории, которые вы рассказали, но которые не вошли в фильм, увидят свет?
Дмитрий: У нас есть идея, сделать фильм о фильме — как мы снимали лис и как мы снимали медведей. То есть мы объединим. Расскажем об истории, что и почему не получалось и с медведями, и с лисами, и какой-то посыл свой внутренний — почему мы хотим это делать, почему мы не можем этого не делать.
— Надеемся, что у вас хватит сил и терпения! И последний вопрос: если бы вы могли вернуться в 2020 год и самим себе дать какое-то напутствие, что бы это было?
Анна: Надо верить в маленького лисенка! С самого начала нужно было верить! И следить за ним более пристально.
Дмитрий: На самом деле, когда ты горишь идеей, ты не думаешь о быте, не думаешь о том, что не получается. Всё равно рано или поздно компенсацию какую-то ты получаешь: каждый день просыпаешься, видишь вулкан, видишь красоту и всё равно, в каком бы состоянии ни был, наполняешься этим и идёшь дальше.
Анна: Не сдаваться!
Дмитрий: И верить в себя.