Эксперты «Земли» проанализировали данные искусственного интеллекта: сколько миллионов гектаров сгорело весной и какие регионы пострадали больше всего.

Обычно июнь в России — это время, когда пик весенних пожаров уже прошёл, в летний ещё не начался, поэтому можно подвести предварительные итоги. Это мы и сделали: благодаря искусственному интеллекту, карте ландшафтных пожаров Восточной Европы и нашим экспертам мы составили ТОП-10 регионов России, пострадавших от весенних пожаров и получили независимые и точные данные об общей площади пожаров в России.

На 31 мая площадь пожаров в России составила 5,3 млн гектаров 

Общая площадь ландшафтных пожаров в России за первые пять месяцев 2024 года (с 1 января по 31 мая включительно) составила около 5,3 млн га. Почему около? 

1. Карта работает в тестовом режиме, проверяется и дорабатывается. 
2. Небольшая часть пожаров пока относится к неподтверждённым — они будут проверяться по мере появления новых безоблачных космоснимков на соответствующие территории. Пока в итоговую цифру они не включены.

Тем не менее, это довольно точные данные, чтобы судить об общих масштабах ландшафтных пожаров и о том, где и что сильнее всего горело.

Что горело

Практически вся площадь ландшафтных пожаров пришлась на четыре основных типа растительности:

46% — травянистая растительность, кроме водно-болотной и растительности на культивируемых землях;
31% — водно-болотная растительность (включая тростниковые заросли, мари);
18% — древесная растительность;
5% — пашни и культивируемые земли (стерня, пожнивные остатки).

То есть из весенних ландшафтных пожаров 18% пришлось на леса, а 82% — на разнообразные открытые безлесные пространства. Это характерно для весеннего пика ландшафтных пожаров в России: огонь быстрее всего распространяется по сухой прошлогодней траве, тростнику или стерне, охватывает огромные безлесные пространства и уже с них переходит на леса, торфяники, поселения и объекты инфраструктуры. 

Чем эта статистика отличается от официальной

В России до сих пор нет официальных источников, в которых собиралась бы информация о всех видах ландшафтных пожаров, на землях всех категорий.

До недавнего времени основные по площади виды ландшафтных пожаров (горение сухой травы, стерни, пожнивных остатков) вообще рассматривались как «загорания, не подлежащие официальному статистическому учету» — это было прямо определено специальным приказом МЧС России. Порядок учёта изменился с начала 2019 года, но полноценную систему учёта ландшафтных пожаров пока так и не успели создать. В системе официальной статистики (ЕМИСС — единой межведомственной информационно-статистической системе) пока даже нет соответствующих показателей. 

По лесным пожарам данные есть, причём разные: из сводок с мест и из системы дистанционного мониторинга ИСДМ-Рослесхоз, а по остальным видам лесных пожаров их пока просто нет. Поэтому приходится прибегать к помощи искусственного интеллекта, положенного в основу карты ландшафтных пожаров Восточной Европы.

Что нам это даёт

Важнейший вывод из этого очень простой: если мы не победим пожары на безлесных территориях (а это в основном неиспользуемые или малоиспользуемые сельхозземли), то мы не справимся и с пожарами на других природных территориях, в том числе в лесах и на торфяниках. Очевидно, что вернуть большинство этих земель в сельскохозяйственный оборот уже не получится. 

Во-первых, они просто не нужны для современного эффективного сельского хозяйства, которое позволяет получать рекордные урожаи с гораздо меньшей площади лучших земель.

Во-вторых, их в большинстве случаев некому и нечем обрабатывать — большинство деревень и сёл за последнее столетие вымерло или вымирает сейчас. Поэтому во многих районах практически единственный шанс вернуть эти земли в какое-то разумное хозяйство состоит в развитии на них лесоводства. Но оно сейчас запрещено правительством под страхом огромных штрафов и отъёма земли, если у неё ещё есть хозяин. А значит и шансов на победу над пожарами на таких землях у нас пока нет.

ТОП-10 регионов, пострадавших от пожаров

В ТОП-10 регионов по доле весенних ландшафтных пожаров от площади региона попали:

1. Еврейская Автономная область;
2. Астраханская область;
3. Забайкальский край;
4. Амурская область;
5. Приморский край;
6. Хабаровский край;
7. Карачаево-Черкесская Республика;
8. Республика Бурятия;
9. Воронежская область;
10. Курская область.

Данные получены на основе анализа Карты ландшафтных пожаров Восточной Европы по состоянию до 31 мая 2024 года включительно. В анализ вошли только «подтверждённые пожары», то есть пожары, подтверждённые космическими снимками за длительный период времени и/или пересекающиеся с термоточками FIRMS (MODIS/VIIRS).

Наибольший вклад в общую площадь весенних ландшафтных пожаров 2024 года (89%) внесли шесть регионов Дальневосточного федерального округа — Еврейская автономная область (21%), Забайкальский край (20%), Хабаровский край (18%), Амурская область (16%), Приморский край (7%), Республика Бурятия (6%).

На Европейской части страны наиболее сильно от ландшафтных пожаров пострадала Астраханская область.

Почему сильнее всего пострадали именно эти регионы

Важнейшая причина массовых весенних ландшафтных пожаров — широкое распространение пожароопасных хозяйственных практик, в основном — сельскохозяйственных палов и профилактических выжиганий. Они и сами нередко становятся причинами крупных и массовых ландшафтных пожаров, и «приучают» население к мысли, что жечь сухую траву — можно и нужно. 

Когда сами работники противопожарных, лесо- и сельскохозяйственных организаций, часто в форме лесной или пожарной охраны, сами жгут траву, убедить остальных граждан, что так делать не стоит, практически невозможно. В итоге горит все от горизонта до горизонта, и не всегда можно разобрать, кто поджигает и почему.

В регионах юга Дальнего Востока профилактические выжигания проводились на огромных площадях в течение нескольких последних десятилетий в качестве «противопожарной меры» — многие считают, что если самый опасный горючий материал (сухую траву на подступах к лесу) сжечь до наступления летней жары и суши, то пожаров в целом в течение года будет меньше. 

На самом же деле, каждое такое выжигание неизбежно убивает всю молодую древесную поросль и какую-то часть взрослых деревьев, делая территорию всё более безлесной и открытой. В результате: 

• травы становится всё больше;
• высыхает она быстрее и равномернее;
• огонь всё легче разносится ветром на огромные расстояния ветром по безлесной территории. 

В целом регулярные профвыжигания, особенно если они повторяются в течение многих десятилетий, делают территорию всё более и более пожароопасной. И это в дополнение к рекламному эффекту таких выжиганий, которые делают поджоги сухой травы привычным и общественно одобряемым делом. Даже если какой-то регион частично отказывается от профвыжиганий (как, например, Амурская область), победить эти тенденции и привычки сразу не получается.

В низовьях Волги в Астраханской области ситуация другая. Для здешних сельхозпалов сделано специальное исключение: жечь рисовую солому по правилам можно. Поджигательское безумие в низовьях Волги во многом начинается именно с этого — с выжигания рисовых чеков (специальных полей, на которых в период выращивания риса поддерживается нужный уровень воды). Есть тут и профилактические выжигания, главным образом для создания свободных от тростника участков на подступах к поселениям и другим ценным объектам и территориям — как официальные, так и неофициальные. Есть и очень своеобразные местные пожароопасные практики — например, выжигание участков, где рыбаки собираются ставить сети в период паводка (чтобы тростник не мешал), или устройство пожаров, чтобы отвлечь внимание инспекторов заповедника или рыбоохраны от действий браконьеров.

Как и везде, где огонь широко применяется в хозяйстве, люди просто привыкли, что жечь тростник можно и нужно, что он каждый год горит, и что сделать с этим ничего нельзя. В такой ситуации всякие шалости и глупости с огнём уже не воспринимаются как что-то предосудительное и постыдное, никто особо не стесняется жечь и детям не объясняет, что так делать нельзя. В результате всё, что может гореть — горит каждый год с самыми ужасными для природы и людей последствиями, но справиться с этим в масштабах всей дельты Волги никто особо и не пытается.

Как изменилась ситуация по сравнению с прошлыми годами?

Карта ландшафтных пожаров Восточной Европы — продукт новый, и ответа на этот вопрос не дает. Но для примерного сравнения масштабов ландшафтных пожаров можно сравнить количество термоточек, получаемых с помощью спутников-ветеранов, работающих уже около четверти века — Terra (летает с 1999 года) и Aqua (летает с 2002 года). Большинство этих термоточек связано с ландшафтными пожарами, поэтому их общее количество в масштабах страны примерно пропорционально масштабам этих пожаров.

Сравнение количества термоточек показывает, что нынешней весной мы горели меньше, чем в среднем с начала века. Фактически характерный для нашей страны весенний пик лесных и в целом ландшафтных пожаров сильно уменьшился по сравнению с прошлыми годами. Конечно, в конкретных регионах были и катастрофические пожары, и связанные с ними чрезвычайные ситуации, и сгоревшие дома в деревнях и посёлках, и даже погибшие от ландшафтных пожаров люди. Но в масштабах страны ситуация с весенними ландшафтными пожарами оказалась гораздо более спокойной, чем в прошлые годы.

Почему так получилось? Очевидно, что не обошлось без некоторого везения — в большинстве крупных регионов, которые вносят основной вклад в площадь ландшафтных пожаров, весна была относительно прохладной и сырой, некоторые регионы вообще скорее тонули, чем горели. Но дело не только в везении, но ещё и в некоторых вполне здравых решениях, приведших к улучшению ситуации. Среди них в первую очередь отметим:

• запрет самовольного выжигания сухой травы (введённый двумя правительственными постановлениями — поправками к Правилам противопожарного режима в РФ, принятыми в 2014 и 2015 годах);
• установление ограничений и требований безопасности при проведении профилактических выжиганий сухой травы (приказ Минприроды России от 27 августа 2019 года № 580);
• общее сокращение весенних профилактических выжиганий на землях лесного фонда, отказ многих регионов от их проведения в весенний период и даже неформальный мораторий 2023 года на их проведение (к сожалению, официально пока не продлённый);
• изменение порядка учёта пожаров (с 2019 года травяные палы перестали считаться «загораниями, не подлежащими официальному статистическому учету»);
• изменение отношения противопожарных служб к торфяным пожарам, в том числе зимующим (раньше их на ранних этапах в основном игнорировали — теперь всё-таки стараются тушить).

Хорошо? Пока не очень. Мы видим, что конец весеннего пожароопасного сезона оказался не таким благополучным, как его начало. Если исходить из многолетней статистики, то сейчас у нас должен быть июньский минимум пожаров. А мы уже имеем чрезвычайную ситуацию, связанную с лесными пожарами в Забайкальском крае и Бурятии, в отдельных районах Якутии, Хабаровского края и Амурской области. Лесные пожары дошли уже до самой северной границы лесной зоны и даже вышли в тундру — самый северный пожар горит в Якутии примерно в трехстах километрах к северу от Полярного круга. Уже начался сезон пожаров-отказников (пожаров в так называемых зонах контроля — удаленных и труднодоступных лесах, которые по закону разрешается не тушить). Пять пожаров, от тушения которых региональные власти в установленном порядке отказались, действуют в Якутии, и ещё пять — в Амурской области.

Почему правильные меры по борьбе с огнём, принимаются, а победить пожары не получается? 

Потому, что остается ещё целый комплекс нерешенных проблем и ошибочных решений, которые ведут нас к очередным пожарным катастрофам. К их числу в первую очередь относятся:

• сохранение пожароопасных хозяйственных практик (сельхозпалов, профвыжиганий, огневой очистки лесосек);
• рост наказаний, мотивирующих к опасному использованию огня на природных территориях (за лес на сельхозземле, за сухую траву, за неочистку мест рубок — во всех этих случаях самым простым решением является сжигание леса, сухой травы, порубочных остатков);
• социальное неблагополучие большинства сельских населённых пунктов и целых районов, способствующее равнодушному отношению людей к пожарной безопасности;
• продолжающаяся с введения Лесного кодекса РФ 2006 года разруха в лесном хозяйстве, ведущая к катастрофическому кадровому голоду, острой нехватке квалифицированных лесных специалистов, особенно тех, кто работает непосредственно в лесу.

Поддержите независимое экологическое движение в России

Стране необходимы независимые эксперты и природоохранные организации, которые могут дать независимую оценку экологическим происшествиям и решениям властей. «Земля касается каждого» — один из таких проектов. Оформляя регулярное пожертвование, вы вносите неоценимый вклад в развитие природоохранного движения в России.